История барахолки (то есть рынка, на котором торговали прежде всего вещами, а не продуктами) начинается сразу после войны. Тогда общий Ипподромский рынок разделили на колхозный (ныне Центральный) и вещевой, который выселили на территорию кладбища в Берёзовой роще, рассказывает сотрудник Музея Новосибирска Константин Голодяев.
Потом в 1958 году на этом месте было построено первое троллейбусное депо, и торговцев переселили на угол у сада Мичуринцев. А уже в середине 1970-х вещевой рынок переехал ещё дальше — к конечной остановке трамвая на Гусинобродском шоссе.
Барахолка тогда представляла собой просто толпу народа, хаотично разбившуюся на ряды. Люди выкладывали товар перед собой или даже надевали его на себя, рассказывает Голодяев. Шопинг «на Балке» (как тогда называли вещевой рынок) был делом рискованным. Торговцев и покупателей гоняли и милиция и комсомольцы-дружинники, которые боролись как могли с этой буржуазной заразой.
Александр Ивлев (учитель): «Меня в 1982 году при покупке кроссовок «Ромика» задержал комсомольский патруль, желавший конфисковать ботинки и раскрыть мои источники «не человеческого дохода», но прямо в опорном пункте вымогатели с корочками ДНД были посланы далеко, после чего, как эти комиссары, прячась за столбами, следили за мной до самой остановки трамвая».
В таких условиях (любая частная торговля была уголовным преступлением) барахолка была не столько торговым центром, сколько «шоу-румом». Просто так прийти и купить что-то было непросто.
Барахолка на ГБШ возникла неподалеку от конечной остановки трамвая. Фото Виталия Михайлова
Константин Голодяев: «Продавцы опасались, что ты сотрудник милиции или комсомольский дружинник, и с первого подхода товар якобы не продавали. Чтобы успешно продавать, надо было уметь быстро теряться в толпе, чтобы купить — уметь войти в доверие. А по среднему и крупному на барахолке заключались только сделки, сам товар (в размерах и ассортименте) был в других местах».
В те времена один и тот же человек вполне мог проявить себя на Балке и как покупатель, и как продавец. Строго говоря, продажа собственной вещи, которая стала не нужна, советским законом не рассматривалась как преступление, что и давало всей этой барахольной вольнице какую-то видимость легальности. Поэтому не редкостью была ситуация, когда человек приходил на рынок с одним товаром, а уходил с другим. Вадим Шкуропат вспоминает, как на втором курсе техникума в 1983 году он смог сбыть на Балке пластиковый кейс-«дипломат» и стереонаушники «Эхо», а на вырученные деньги купил «дипломат» кожаный и стереонаушники, но уже другие.
Новый порядок
С началом перестройки людей на Балке ощутимо прибавилось. Закон о свободе торговли ещё не был принят (это случилось только в 1991 году) и формально продажа с рук оставалась уголовным преступлением, но в милиции тоже работали люди, читавшие газеты и смотревшие телевизор, поэтому правоохранительные органы чем дальше, тем больше начали смотреть на всю эту торговую вольницу сквозь пальцы. Что же до комсомольских активистов, то наиболее активные из них сами кинулись открывать кооперативы.
Ерлан Байжанов (издатель): «В 1987 году, то есть после возвращения в НГУ после армии, я покупал в родном Семипалатинске «Шанель № 5» польского производства и продавал на барахолке за двойную цену. Уходила влёт. Так же хорошо шли лезвия «Шик», которые подходили к «Жиллетам». Барахолка в то время работала по воскресеньям и представляла собой броуновское движение людей, одни из которых торговали всем чем можно (от пластинок «Бони М» до настоящих «Ливайсов»), а другие покупали зачастую не то, что планировали».
Настоящий расцвет, впрочем, на Балке случился с наступлением 90-х. Казалось, там бывал весь город. Сегодня в Новосибирске трудно найти предпринимателя старше 40 лет, который бы хоть немного не торговал на Гусинке.
Максим Сидоркин (предприниматель): «Я сколотил там первый «капитал» где-то в 91–92-м, торгуя на раскладном столике стандартным ассортиментом розничного ларька. На заработанные деньги купил в Ташкенте аппарат для производства кукурузы и браслеты для часов. Браслеты продал на барахолке оптом с 800%-ной наценкой, а кукурузу перебрался жарить на улицу Королёва. Барахолка — это школа, это был наш MBA».
Коляски с едой появились на Барахолке ещё в середине 90-х. Фото Анны Золотовой
Известный новосибирский продюсер Алексей Казаринов вспоминает, что именно на барахолке получил от жизни первый урок маркетинга (хотя в то время не знал ещё такого слова). Знакомые, занимавшиеся поставками пуховиков, привезли партию из Ростова, где как раз наладили пошив этой одежды «по голландской лицензии». Сами пуховики были хороши, но на плече каждого красовалась огромная нашивка со словом «Ростов». Продать за нормальные деньги вещь очевидно российского производства тогда было нереально. Тогда Казаринов с приятелями купили за копейки какие-то более привлекательные для покупателей «лейблы» и договорились со студентами, у которых были швейные машинки. Как только «Ростов» заменили на что-то иностранное, пуховики начали уходить влёт.
По словам Алексея, с продажи одной только этой партии (около 1000 штук) он и его партнёры в этом проекте купили себе по машине. Что неудивительно, наценка в 100 % была совершенно нормальным делом, а никаких магазинов (с дорогим ремонтом и арендой) открывать было не нужно — достаточно просто пригнать машину и занять место.
Работа на барахолке никогда не была лёгкой. Фото Анны Золотовой
Невежливые люди
Довольно быстро барахолка превратилась в межрегиональную. Рынок начинал работать с 5:00 утра — это было время оптовиков из других регионов и тех, кто потом перепродавал товар здесь же в розницу. А уже потом начиналась торговля в розницу, рассказывает ресторатор Константин Заварин. К 1993 году экономика стала настолько рыночной, что для миллионов людей в России торговля на вещевых рынках стала единственным средством к существованию, поскольку на предприятиях, где они трудились раньше, они могли получить только обещания лучшей жизни.
Вадим Шкуропат (наемный сотрудник): «93–95-й примерно, уже начали на территорию запускать на машинах. Так вот, в ворота могли одновременно втиснуться только два жигулёнка, и то зеркала загибали. Желающих выше крыши, и чтоб попасть и занять хорошее место, ночевали у ворот за территорией. Никакой очереди не было, и как только в 5 утра ворота открывали, начиналось нечто! Оптом торговали часиков до 11. На выезде все были уже миллионерами».
Вещевой рынок никогда не отличался особенным уютом. Фото Стаса Соколова
Рынок стал для тысяч людей основным местом работы и постепенно обретал какую-то организацию. У него появилось то, что сейчас называется красивым словом «инфраструра»: тётки с сосисками в тесте и шашлык в районе туалета. Именно тогда, в середине 90-х, говорит Шкуропат, бандиты, которые «держали» рынок, перешли от простого сбора денег с торгующих к продаже фиксированных мест. «Утренний беспредел сразу кончился», — говорит Вадим.